По количеству политзаключенных Лукашенко обогнал Брежнева

Те, кто знал Лукашенко в годы его депутатства (начало 90-х), подтвердят, что высказывание хоть минимального несогласия с его мыслью вызвало у него детскую обиду; он не разговаривал с человеком месяцами. Эта особенность осталась бы проблемой трудящихся совхоза "Городец", но вот уже 26 лет она определяет стиль взаимоотношений высшего руководителя страны с подчиненными.

Смешно наблюдать, как министры и даже руководители палат так называемого «парламента» вскакивают по стойке «Смирно!» на совещаниях, готовые послушно принять к исполнению любую ахинею, которую выскажет Лукашенко.

"Единомыслие" стало частью государственной идеологии, и в последнее время установкой для деятельности силовых структур. Суды принимают показания милиционеров типа абсурдного "поддержали протесты в виде кормления бомжей", как это было в Октябрьском суде Минска, или просто о «несогласии с действующей властью».

Это очень тревожный симптом. Просто за "несогласие с властью" или "просто поддержку протестов" во времена позднего Хрущева и Брежнева не судили. Если представить, что на каком-то Минском заводе в 1968 году кто-то из рабочих выразил поддержку протестной акции на Красной площади против ввода войск в Чехословакию, - это было бы зафиксировано сотрудником КГБ, сам рабочий был бы обозначен как неблагонадежный, но никаких результатов для него это бы не имело. В случае, если бы он начал раздавать самиздат, с ним провели бы "профилактическую беседу" в КГБ. И уже только при систематическом распространении самиздата или организации какой-то акции было бы возбуждено уголовное дело.

Этим и объясняется сравнительно небольшое для многомиллионного СССР количество осужденных "антисоветчиков" во времена Брежнева. В 1976 году в Нобелевской лекции академик Сахаров говорил о 126 узниках совести в СССР. В Беларуси их сегодня почти 200.

При Сталине, которого Лукашенко неоднократно называл своим кумиром, за одно только выражение несогласия с «линией партии» легко могли осудить. Как и в сегодняшней Беларуси - за "несогласие с действующей властью", посчитав это пикетом. Разница лишь в сроках заключения и масштабах репрессий. Но, как говорил Иосиф Виссарионович, "нет таких крепостей, которых большевики не могли бы взять".