Когда голосуют мертвецы

Комментаторы заинтересованы образом беларуского избирателя, вырисовывающегося из обращений и речей Александра Лукашенко, предполагая, что этот архаичный образ – человек без штанов, в лаптях, под плеткой – это просто неудачное пропагандистское клише, причем бьющее мимо общественных настроений. 

Я так не думаю. Этот человек действительно последняя и единственная опора кандидата Лукашенко.

Присмотримся внимательней к человеку, к которому апеллирует кандидат Лукашенко. 

Этот человек еще недавно ходил в лаптях, без штанов, под плеткой, не знал школ и детских садов, не мог купить бутылку какого-то молока. Теперь он отправляет детей в школу, чтобы те могли поесть (дома кормить нечем), живет в затхлых квартирах (в городишках), и удовлетворяется самым малым – немножко молочка, творожку, иногда мяска. 

Он враждебно относится как к буржуям, так и к "тунеядцам". Он беззащитен, но может спокойно ходить по своей земле, по островку безопасности, цветущей, но одновременно обнищавшей стране.

Но: нетребовательный в материальном, этот избиратель, напротив очень и очень требователен к президенту нематериальном. Именно для этого неприхотливого в быту человека президент должен хранить суверенитет, память о войне и заводы, и этот избиратель  требует от Лукашенко жертв здоровьем, комфортом и свободой беларусов в доказательство святости ценностей идеального избирателя.

Понятно, что избирателей, вписывающихся в жесткие рамки, заданные кандидатом Лукашенко, не наберется в современной Беларуси и пресловутых 3%. Но вместе с тем, кандидат уверен, что их все-таки большинство. 

Если еще внимательней прислушаться к представлениям кандидата о его избирателях, то можно и согласиться – пожалуй, их действительно большинство, ведь они – это все погибшие на беларуской земле, мертвые избиратели. 

Когда Александр Лукашенко обосновывал невозможность отмены парада Победы посреди пандемии, он ссылался именно на мнение мертвых: «скажут, что испугались», ибо кто из ныне здравствующих граждан готов котировать испуг и смелось выше мер предосторожности? 

Ну вот они – участники былых сражений, герои, связанные одной землянкой, спаянные одной целью – Владимир Путин, детишки Лукашенко и кого-то еще и ветераны – словно одногодки из одного окопа (см. фото).

Только мертвые помнят времена, как они ходили «в лаптях и без штанов» – больше никто об этом в Беларуси не помнит, поскольку в 1990-х люди ходили в китайских кроссовках и тапках, как и сам тогдашний Лукашенко, а также в штанах и шортах. 

Среди живых сегодня нет людей, которые могли бы помнить, как и из чего изготавливаются лапти. Считается, что они изготавливались вовсе не из нефти, а из древесного лыка (липовые, вязовые, ивовые и др.), бересты или пеньки.

В середине 1990-х муки в белорусских хлебопекарнях хватало на три дня – такое заявление может повторно фрустрировать только тех, для кого хлеб являлся подлинно стратегическим продуктом. 

«Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные!», – эта фраза приписывается Марии-Антуанетте, хотя впервые упоминается Жан Жаком Руссо в его «Исповеди» и, возможно, была придумана им.

Существуют ли среди ныне живущих белорусов люди, которые отправляли своих детей в школы не за образованием, а для того, чтобы они там «нормально поели»? 

Вероятно, такое действительно случалось в конце XIX – начале XX века, но уже в послевоенные годы людей в образовательные учреждения направляли не за едой, а за дипломом. Мне не удалось встретить ни одного человека, кто думает иначе.

Так к кому же обращается Александр Лукашенко в своих речах? К чьему опыту обращается, к чьим страхам апеллирует? Голод, лапти, землянки и враги повсюду – это к кому апелляция?

Он обращается к мертвому большинству и ни к кому больше. 

«Ты думаешь, что мёртвые, которых мы любили, навсегда нас покинули? Но ведь мы их зовём, когда нам плохо», – гласит белорусская народная глупость. Но и в самом деле: разве может Лукашенко победить сегодня на выборах без участия мертвых?