События последних недель, связанные со стремительно разрастающейся эпидемией COVID-19 в Республике Беларусь и совершенно предсказуемое поведение при этом действующей власти, заставили меня серьезно задуматься над вопросом: а чем же все закончится и к чему в итоге приведет?

_________________________________________

Даже близкого по широте и масштабности вызова в современной истории страны у диктатуры еще не было. Все предыдущие электоральные кризисы, связанные с политическими протестами отдельных категорий граждан по причине массовых фальсификаций результатов выборов, либо более широким, но менее активным недовольством событиями экономического характера, не идут ни в какое сравнение со складывающейся сейчас ситуацией.

Описывая происходящее и делая прогнозы на ближайшее будущее, приведу в качестве подосновы изложенное в работе доктора политических наук, профессора Руденкина В.Н. «Доверие к государственным и общественным институтам как условие гражданской самоорганизаци»:

«О важности доверия граждан к институтам власти говорили многие ученые. Еще Конфуций в свое время неоднократно обращал внимание своих учеников на необходимость избегать возникновения конфликтов между управляемыми и управляющими: последние должны добиться, чтобы народ доверял им, и уметь сохранить это доверие.

Отвечая на вопрос Цзы Гуна о сущности истинного управления государством, Конфуций отмечал, что в хорошо управляемом государстве должно быть «достаточно продовольствия, достаточно вооружения и народ должен верить ему».

Развивая эту мысль, он в ответах тому же Цзы Гуну говорил, что в случае крайней нужды можно отказаться от вооружения, продовольствия, но не от доверия народа, ибо если «народ перестанет верить, то государству не устоять»

К проблеме доверия в разное время обращались такие мыслители, как Г. Гроций, Дж. Локк, И. Кант, Э. Дюркгейм, П. Блау, Дж. Хоманс, Т. Парсонс, М. Доган, С. Липсет, Дж. Херц, П. Штомпка и многие другие.

Подчеркивая роль доверия в организации общественной жизни, известный американский социолог А. Селигмен отмечает, что власть, господство и насилие на какое-то время могут решить проблему социального порядка, организации разделения труда, но «они не способны сами по себе обеспечить основу для поддержания этого порядка в долговременной перспективе».

С проблемой дефицита (нехватки, «эрозии») доверия граждан к государственным и общественным институтам в той или иной степени сталкиваются все страны мира. Даже в развитых демократических государствах постоянно происходят отдельные исторические события, уничтожающие хрупкую ткань доверия: политические скандалы, разоблачения коррупции на массовом уровне, экономические аферы, превышение власти, ложь лиц, имеющих особое доверие, компрометация авторитетов.

Значительно серьезнее ситуация в так называемых «переходных обществах» – т.е. в странах, переживающих быстрые революционные по своим масштабам и характеру преобразования разных сфер жизни. Такие «исключительные исторические ситуации», подрывают доверие, приводят к культурным травмам, одним из симптомов которых (наряду с апатией, ухода из публичной жизни, тоской по старым временам) является именно кризис доверия. Наиболее выразительный эффект такого рода оставляют революционные изменения. В настоящее время такая ситуация является типичной для посткоммунистических стран, в которых наблюдается множество проявлений травмы».

Переходя к нашей ситуации, Республика Беларусь- классический тому пример.

Диктаторский режим, установившийся в 1994 году надолго законсервировал ее в посткоммунистическом, недобольшевистском состоянии, когда информационно- пропагандистская доминанта стала главенствующей в реализуемой внутренней политике, общественных и социальных отношениях.

Поскольку добиться результата идеологически- манипулятивным воздействием на общественное сознание для правящего режима оказывается значительно проще и дешевле, чем обеспечивать реальный экономический рост, повышение благосостояния и качества жизни населения (в форме классической национал-социалистической, либо большевистской пропаганды).

Что в первую очередь до недавнего времени достигалось жесткой информационной цензурой и монополией государства на правду, которая при этом опиралась на довольно высокий уровень доверия охлократического электората институтам власти.

Ситуация с эпидемией COVID-19 практически уничтожила эту конструкцию.

Неразворотливая идеологически- пропагандистская машина власти, укомплектованная, за редким исключением, малопрофессиональными людьми, не успела надлежащим образом отреагировать на стремительный вызов.

По- традиции бросившийся спасать ситуацию лично диктатор быстро сообразил, какими катастрофическими последствиями для его собственного авторитета оборачивается данное поражение, и опять же, по-традиции, так же быстро самоустранился, с целью сохранения его остатков.

В образовавшуюся гигантскую брешь хлынули альтернативные источники информации (сетевые и самоорганизованные информационные проекты), ставшие на этот период не только единственным источником достоверной информации для населения, но и действенным механизмом манипулирования массовым сознанием.

Результатом произошедшего идеологически- пропагандистского поражения с разгромным результатом становится замещение источников правды для населения страны, ранее обеспечивавшихся властными институтами, на анонимно- экстерриториальные по своей принадлежности и общественно- альтернативные по своему устройству интернет ресурсы, совокупно объединяющие стремительно разрастающуюся аудиторию в несколько миллионов пользователей.

В преддверии грядущих электоральных событий, когда времени на отвоевывание прежних позиций и восстановление должного уровня институционального доверия населения нет вообще, это более чем плохая новость для диктатуры.

Крушение монополии на правду, эрозия доверия населения, а также утрата безальтернативности информационного манипулирования им, в период экономического и социального кризиса из действенных механизмов государству оставляет лишь монополию на насилие, инструмент которого, сам по себе весьма опасный и обоюдоострый, в критических условиях тяготеющий к внутренней патриотической самоорганизации и автономности действий.